Чё это вы делаете? Рассказ
- Жанр: Современная проза Самиздат, сетевая литература
- Год издания: 2024
Читать "Чё это вы делаете? Рассказ" онлайн
Чё это вы делаете?
Рассказ
Воскресенье – второй день отдыха, но не для всех. Для Надежды Сергеевны он – единственный. Вкалывает она главным экономистом в респектабельной фирме, занимающейся спекуляциями продуктовых товаров, и в последнее время была по горлышко занята, прихватывая и субботу, срочным бизнес-планом по маркетингу, менеджменту и просто сбыту забракованной мясной продукции известных европейских производителей в отдалённые, чтобы не пахло, и непривередливые субъекты нашей необъятной и всеядной Родины. Надо было учесть всё: и приемлемые накрутки на цены Еврогадюшника, и химическое освежение, и яркую, броскую упаковку бросовой продукции, и оглупляющую рекламу, и обременительную транспортировку, и точечные подачки региональным чиновничьим народным радетелям, и… В общем, к концу недели голова шла кругом, спина ныла, как будто перетаскала всю свинятину, а пальцы рук дрожали как у алкаша по утрам. И не от предвкушения будущих светящихся зеленью премиальных бонусов, а от нервного переутомления и ещё больше от пакостного душевного состояния, словно подгаженного тухлятиной, проталкиваемой под известными громкими брендами и под видом того, что только это и едят на щепетильном Западе.
Столкнувшись с косяком двери, она вышла в кухню в полузастёгнутом халате, нечёсаная, незакамуфлированная, сонная, с отвратным вкусом нечищеных зубов, в спадающих стоптанных шлёпанцах мужа. Остановилась у стола, злая и на себя, и на всех за то, что в будни не разбудить, а в воскресенье не спится. Посмотрела на равнодушно тикающие настенные часы – рань несусветная, ещё и десяти нет. Тупо поглядела на пустой кухонный стол, подошла к холодильнику, открыла дверцу, поперекладывала, морщась, всякие пакеты и упаковки и вчерашние недоедки на тарелках и блюдцах. «Сколько раз говорить, чтобы накрывали жратву!» - с ожесточением отругала нерадивых домочадцев. Ничего не хотелось. Захлопнула дверцу, заправила кофеварку и застыла в ожидании допинга у окна с открытой форточкой, прихватив левой рукой ворот халата, а правой подперев хорошо развитую и бесполезную грудь. Почти весь оконный обзор закрывала высокая разлапистая ель, посаженная по дурости близко к дому. «Господи!» - взъярилась в глухом раздражении. – «Одно и то же, зимой и летом! Сколько раз просила убрать эту колючую ширму, но никто и пальцем не пошевелил! Все безрукие!» К стеклу прилип мокрый жёлто-зелёный листок, лениво шевелящийся под ветром с редкой моросью. «Неужели уже осень?» А она и не заметила, как лето пришло в упадок, забрав ещё почти год бесцветной жизни. За спиной занудно запищала кофеварка. Нацедила не чашку, а бокал, поколебавшись, всыпала три ложки сахара с горкой. «Ну, и хрен с тобой!» - подумала о растущем, что ни делай, вялом брюхе, поднесла посудину к носу, вдохнула пьянящий аромат, словно вдохнула в себя жизнь, и даже сделала довольную лёгкую улыбку. Не садясь, выдула весь бокал, коротко и глубоко вдыхая с каждым умиротворяющим глотком, и, наконец-то, по-настоящему проснулась. Можно и начинать жить.
Пошла в ванную, посмотрелась в зеркало. Страшилище! Чебураха на пенсии! Волосы лохмами, чёрная краска у корней слиняла, под глазами мешки, под подбородком складка, на шее морщины, ресницы слиплись, глаза тусклые, и как только таких мужья терпят! А вчера ей Надир, гендиректор, цветы всучил, алые розы. С чего бы это? Конечно, за то, что корячилась бесперебойно почти месяц, набивая его карман, а всё же очень хотелось думать, что за её женскую привлекательность. И пусть только кто-то посмеет сказать другое! Наконец-то, армянский таракан, разглядел. Усищи у него - так и хочется подёргать! Ещё раз вгляделась в неприятное зеркальное отражение – боже мой! Надо переться в цирюльню, а неохота! Полежать бы денёк с книжкой да в полной тишине, но не дадут, вернее, она сама себе не даст. Дом-дача у них большой, двухэтажный, сад, огород и цветник, загороженный елью, но Надежда Сергеевна, признаться, уже и забыла, когда по-настоящему занималась ими, сбагрив грязные домашние дела на стариков. Муж? Муж только что есть, и больше ничего. Пятнадцатилетний сын тоже отпочковался от вечно занятой мамаши. Давно уже она живёт не для дома, не для семьи, не для себя, а для фирмы, чтоб она сгорела синим пламенем!
Кое-как умылась, вымочив волосы и смыв вчерашнюю ретушь с полувыщипанных бровей и полувыдерганных ресниц, причесалась, морщась и радуясь, что волосы, слава богу, ещё есть, есть из чего делать молодящие воздушные причёски, да и морда, освежённая холодной водой, если её умело подштукатурить, будет выглядеть молодцом, на тридцать, а не на те, что нажила в карьерном угаре. Вздохнула с облегчением, опять подалась на кухню, опять остановилась в раздумьи, что бы такое сварганить на завтрак, удивить ближних, пока они беззаботно дрыхнут? Но не успела – один кто-то проснулся, затопал, приближаясь к кухне. Вошёл Иван Борисович в майке и трусах, потянулся, сладко зевая, довольный сном и воскресеньем, присел к столу, подёргал ноздрями, втягивая флюиды кофе, вылил в чашку остатки из кофеварки и заглотил в три шумных хлебка.
- Не одетый, не умытый и сразу за стол, - стала выговаривать ему Надежда Сергеевна, показывая, кто главный в семье. Утром, когда он вставал бодрый, в отличие от неё, здоровый, с телом атлета, несмотря на то, что ел всё подряд и сколько хотел, она даже ненавидела его. Особенно раздражали его густые русые волосы, которые никакая химическая ржавчина или седина не возьмут. А глаза голубые-голубые, как у младенца, и всегда насмешливо-весёлые. Да и с чего ему хмуриться, имея такую жену! Бабы всё интересуются, чем это она его откармливает и ублажает, что он молодеет из года в год, и при этом, лахудры, окидывают её оценивающим взглядом, конечно, не в её пользу. У, козёл! Только и забот, что лезть по ночам, отрывая ото сна. – Слушай, Иван, давай разведёмся? – Надежда Сергеевна и сама не знала, почему вырвались эти слова, и заторопилась объяснить: - А то перед подругами стыдно: у каждой уже по второму-третьему, а у меня ты уже 15 лет один.
Иван Борисович коротко взглянул на неё и огорошил:
- Давай, - и совсем-совсем спокойно, как о чём-то обиходном: - Согласен, - встал на одеревеневших ногах. – А то мужики надо мной тоже подсмеиваются, говорят, крепко застрял под каблуком и на сторону ни разу не сходил, а у нас, знаешь ведь, коллектив в мастерской молодой женский, и ходить далеко не надо. – Коротко усмехнулся, не глядя на неё. – Только знаешь что, давай отложим эту процедуру на послезавтра, а то неудобно как-то разговаривать о серьёзном полураздетыми, - и пробежал по ней взглядом, от которого она по-девичьи быстро спрятала голые колени под халат, застегнула его доверху и опять зажала ворот ладонью. А он встал и ушёл. Всё так просто, как будто и не было этих пятнадцати лет.