Читать "Три покойных кормильца" онлайн
Глава I Суета
Все случилось очень просто. В одном и том же городе в одну и ту же минуту по разным причинам трагически ушли из жизни три человека. За пару минут до трагедии происходило приблизительно следующее…
Под серыми облаками плыл красивый город. Особенно красивым и загадочным он виделся в линиях могучего ливня. По проспекту среди редких машин на большой скорости мчался старенький «опель», обдавая окрестные пейзажи снопом серых брызг. За перламутровым рулем, часто пилькая глазами, зевал полный господин лет 35-и, он очень хотел спать.
В кармане господина заверещал мобильник.
– Да, Лапуль, что ты хотела?.. Лапуль!.. Ну, Лапуль!.. Да какие гости! Не могу я сегодня, мне бы выспаться!.. Да знаю, что у Данилы день рождения… А вчера не мог, потому что… Да успеем мы еще встретиться, он на шашлыки приглашал, Лапуль!.. Ну, не обижайся, ну!.. Ну, Лер!
Абонент отключился. Толстый господин вздохнул, швырнул телефон в кресло и переключил дворники на более интенсивный режим. Вода с неба текла безостановочно. Господин бросил осуждающий взгляд в небеса и в сердцах выкрикнул: «Алё! Ты опять протек на нас, Господи! В конце-то концов, купи себе памперсы!»Сквозь окна автомобилей, залитых ливнем, прохожие выглядели сильно искривленными, но один мужчина лет пятидесяти к ним не относился. Просто не исчезающая улыбка располагалась на его лице слегка наискосок. Он был невысокого роста, в рабочем комбинезоне и с маленьким чемоданчиком над головой. Мужчина вбежал в спасительный подъезд, отряхнулся, как лохматый пёс, и нажал кнопку звонка первой квартиры. На вопрос «кто там» громко ответил:
– Сантехника вызывали? Открывайте, а то уйду!..
– Куда?
– Что «куда»? Открывай, бабуля! Куда, куда… В монастырь!
…Старушка провела мастера в ванную комнату, жалуясь на ходу:
– Это Сергей Петрович окаянный на меня протекает, а сам сантехника вызывать не хочет, и не пускает никого, говорит, что это не у него, а у меня за досками вот за теми что-то проржавело, под потолком, не знаю. Посмотри, сынок! А что за досками, что за досками? Сухо там было, я в 75-м туда лазила…
– Ты, мать, не шуми. Темно-то! Переноска есть?.. Ну, лампочка на длинном шнуре… Есть? Вот тащи!.. А что в ванной-то вода?!.. Замочила?.. И засорила! А как мне туда?.. Босиком? Ох, мать…
Под хлопоты старушки мастер засучил брюки и открыл чемоданчик с инструментом:
– Ты, бабуль, в следующий раз и к себе, и к нему специалиста вызывай, договорись с ним, а то чё я тут буду колдовать, если до евонных труб не добраться?!
– Каво? Сергея Петровича? Так протек на меня ирод! Старый же мужчина! Уж не знаю, что там у него еще и течет-то!Ливень привнёс в городские дворы вечерний сумрак. За одним из окон, выходящих на лоджию, заваленной бытовым хламом, светилась неказистая кухня. В кухне – холодная война. Высокий, худой мужчина средних лет сдержанно огрызался на несправедливые упреки жены. В узком коридоре то и дело сталкивались их дочь-подросток в ночнушке и сын студенческой внешности, с гантелями. Мужчина пытался завтракать. На краю стола дремал молодой серый кот. Женщина стояла буквально за спиной мужа и читала ему нотацию, крутя в руках ненужное полотенце, краем которого, правда, изредка убирала слезу:
– А если ты будешь всё время такую зарплату приносить, то я уже не знаю, что и делать! Вон Алёнка наглядится на эту нищету, а потом посмотрит, как гулящие девки живут, да и свернет на кривую-то дорожку. А что? Думаешь, нет? Один Господь знает, куда дело вывернет… А Сережка? Много он будет иметь с этого твоего института? Учись, учись, а толку-то! Вон ты выучился и что?!
– Наташа, отойди. Ты мне уже всю шею обрызгала.Полный господин за перламутровым рулем, несясь по проспекту и далеко по сторонам разбрызгивая встречные лужи, с трудом боролся со сном. Вот он продолжительно моргнул, вот моргнул еще продолжительней, и, наконец, моргнул окончательно, сомкнув веки практически в последний раз. Мягкая улыбка украсила круглое лицо – ему снился сон: лазурный берег, он сам, большой, с колыхающимся животом, бежит навстречу юной и стройной, как газель, супруге, а за нею вдоль кромки воды бегут к нему три замечательных мальчика – его дети. Но… музыку этой картинки, как ножом, срезал визг автомобильных тормозов, и повсюду наступила тьма. Где-то заплакал испуганный ребенок.
Слесарь-сантехник стоял по колено в мутноватой воде, заполнившей ванну. Нишу под потолком он уже взломал, там одиноко ржавела труба, за которую мастер теперь и держался. Бабуля взгромоздилась на табурет. В её вытянутой руке тускло светилась лампочка – бабуля помогала мастеру.
– Повыше немного, мать, не видно ни черта… И осторожно! Лампу в воду уронишь – мне каюк.
– Каво, говоришь? – и бабуля уронила лампу. Лампа погрузилась в воду и лопнула, патрон зашипел в воде, мастер крикнул последним криком, рухнул в воду, и повсюду наступила тьма, в которой слышались теперь только одинокие капли да испуганный призыв старухи:
– Сынок… Сынок, ты чего…Холодная война на кухне продолжалась. Дети по своим дневным делам выбежали из квартиры. Супруга была уже в шляпке и кофте, но всё еще рылась в бельевом шкафу. Её осуждающий голос временами доносился до супруга из недр квартиры. Супруг ковырял ложечкой в яйце, сваренном в мешочек. Кот проснулся, заинтересовался яйцом и прямо с ложки получил свой кусок. Мужчина был уже достаточно миролюбив:
– Наташа! Ну, ты зря стараешься! Ты у меня всё равно единственная, и я тебя, получается… я тебя люблю. – Мужчина выловил из банки маслины и, поиграв ими во рту, проглотил. Жена последних слов мужа не слышала и, может быть, поэтому продолжала распаляться. Нотки её голоса в комнате уже походили на визг. Вот она гневно вышла в коридор с прозрачным шарфиком на шее и, пыхтя, стала запихивать в туфлю толстую пятку. И запихивала до тех пор, пока ложечка не сломалась. Тут женщина не выдержала:
– И вообще! Я всем во дворе расскажу, что ты импотент! – С этими словами супруга покинула квартиру, шумно хлопнув дверью.
На слове «импотент» одна из маслин в ротовой полости мужчины подпрыгнула, как будто оскорбили именно её, и сиганула в дыхательное горло, напрочь его заблокировав.
Мужчина удивился до глубины души. И это его удивление понемногу заволокло какой-то плотной и безнадежной тьмою. Тишину нарушили только звук упавшего на пол тела и звон разбившейся чашки.В белом облаке тумана проявилась мокрая физиономия сантехника. Волосы, одежда – всё мокрое, на лице непонимание: